1. Имя и фамилия.
Мари Акерманн.
2. Раса
Призрак.
3. Возраст.
На момент смерти - 41 год. На данный момент, 130 лет.
4. Биография.
Дверь заброшенного поместья, в котором, почти сто лет назад, произошли события, вырвавшие меня из привычной меланхолии, ни в чем не нуждающейся дочери дворянина, робко приоткрылась и внутрь вошло несколько человек, с хитроумными приспособлениями, которыми смертные пользуются, когда хотят поговорить с душами умерших. Я никогда не понимала зачем все это, если мы покажемся исключительно по своему желанию. Однако я и при жизни любила соблюдать принятые традиции. Ах эти неписанные законы, которым мы следуем. Казалось бы – зачем следовать им? Ведь они столь маловажные и играют лишь символическую роль. Но я уже убедилась, что все в этом мире взаимосвязано и, порой, мы сами не знаем к чему приведет нарушение привычного хода вещей. Я взмахнула рукой и обрушила люстру, прямо перед одним из незадачливых медиумов, пришедших нарушить мой покой. Люди тут же засуетились и достали из рюкзаков странные приборы с антеннами. Мне стало любопытно – как далеко шагнула наука в изучении паранормального, в изучении меня и мне подобных. Плавно спарив вниз по лестнице(да-да, мы – призраки, предпочитаем парить, а не ходить; еще одна забавная традиция которая, признаться, пришлась мне по вкусу), подлетела поближе к этим людям, заглядывая в показания приборов, которые тут же запищали, словно моя гувернантка мадам Пиргам, когда я лезла за черничным вареньем в погреб. Я прочитала страх на их лицах, чему была удивлена. Коли меня они пришли искать, то к чему этот испуг? Ведь знали, что мадам Акерманн предпочитает не покидать свое родовое гнездо и после смерти.
– Дьявол, Джузе, выключи эти штуковины, они действуют мне на нервы. – сказал светловолосый мужчина, сердито махнув рукой. – Пора начинать подготовку, где доска Уиджа?
Услышав его, они снова принялись копошиться в своих рюкзаках, ища, очевидно, ту самую  доску, которую теперь и мне не терпелось увидеть. В прошлые разы был странный ящик, украшенный восточной письменностью, насколько я могу судить. Наконец они извлекли грязную потертую доску, с латинским алфавитом и несколькими словами. Бросив ее на пол, люди уселись в круг и взялись за руки. Блондин же ходил из стороны в сторону и поторапливал их, кидая невеселые взоры в сторону лестницы.
– Ты слышишь меня, призрак? – сказал он, выжидательно глядя на доску. Конечно, я сразу могла показаться и закончить этот фарс, но традиции, будь они не ладны, не давали мне этого сделать. В чем же смысл этого действа, если я так просто возьму и материализую свое тело в их хрупком мире, сотрясаемом войнами и катастрофами? Я проплыла сквозь круг людей, почувствовав как ноги увязают в густых теплых внутренностях сидящего и передвинула деревянную дощечку на слово «Yes», отчего один из смертных затрясся, словно курица, в курятник которой зашел заботливый повар, с мясницким ножом в руке и ромашкой за ухом. Ах Гауль, знал бы ты, как мне не хватает твоих медвежьих ладош в сметане.
– Ты будешь говорить, призрак? – снова спросил блондин, не отводя настойчивого взгляда от доски. Я досадливо вздохнула, расстроенная банальностью моих гостей. Не желая отходить от правил игры, несмотря на настойчивое желание, я аккуратно приподняла дощечку и опустила ее на место, даже не удосужившись проследить за их реакцией. Как же сильно они изменились. Из года в год, в мою обитель вторгались незнакомцы и расспрашивали меня о моем бытие, и с каждым годом они были все трусливее и трусливее. Сначала они радовались, увидев меня, довольные тем, что после смерти их не ждет забвение; потом они испуганно и робко вопрошали меня о моей жизни; наконец я перестала показывать себя, зная что разум смертных хрупок и появление призрака будет для многих из них настоящим потрясением, которое перевернет их мировоззрение с ног на голову.
– Ты причинишь нам зло, призрак? – гулким эхом прокатилась последняя фраза блондина по поместью. Я убрала руку от его рта, перестав усилять звуковые волны, вылетавшие из него и негромко усмехнулась, наблюдая за реакцией людей. Испугавшись голоса своего предводителя, несколько из сидящих вскочило, перевернув доску и бросилось на выход. Конечно это не входило в мои планы, но хабальство всегда выводило меня из колеи. Это пожалуй единственная заслуга моего отца, рассказавшего мне о его распространенности среди простого люда – крестьян и рабочих, которые, в моих глазах, были единственными виновниками моей страшной смерти. Взмахнув рукой я захлопнула дверь перед их носом и зажгла свет в поместье, но лишь для того, чтобы спустя секунду его погасить. Услышав несколько криков я лишь хмыкнула, прекрасно понимая что натворила. Спустя несколько секунд блондин чиркнул зажигалкой и безучастно посмотрел на тела своих коллег. Я удивленно приподняла брови и, пожав плечами, материализовалась.
Обычно в мой уютный дом приходят люди,
Обузданные страхом и печалью,
В награду получая лишь туман на блюде.
Скажи мой друг, а знал ли ты о нас?
Или бояться вовсе не желая,
Свою судьбу от неизбежности упас?
Негромко произнесла я, глядя в глаза блондина, который уже успел закурить сигарету, уцелевшего при встрече с порождениями страха, поселившимся в поместье. Я вопрошала их о том, зачем они пришли сюда и почему они терзают живых, хотящих со мной диалога. Однако ответом была лишь бесконечная ярость, которая исходила от них. Потому и сама я старалась держаться от них подальше, зная о том, что страх лишь придает им силы, хоть он уже неведом мне. Призраку нечего бояться.
– Бояться надо живых, мадам. – произнес он и, выждав пару секунд, клюнул губами мою призрачную руку. – Конечно я знал об этих тварях, которые делят с вами этот прекрасный дом. Вы, мадам, могли подумать, что подобно прочим я пришел чтобы унести фамильные ценности, которые ваша семья, спасая их от жадных большевиков, спрятала в подвале. Но здесь вовсе не поэтому. Мне интересно узнать вашу историю, меня ведет исключительно любопытство, поверьте мне.
Я села на кресло возле лестницы и жестом пригласила своего удивительно приятного собеседника присесть.
История моя проста, как день:
Была в семье я дочерью желанной,
После рождения, мать забрала тень.
Сказав это, я нарочито всхлипнула и поднесла к лицу платочек, стирая невидимую миру слезу, возвещающую о моей горечи от утраты любимой матушки, которую я толком и не помню.
Воспитывала меня мадам Пиргам,
Что мне манеры чуткие дала,
И страстную любовь к хорошим книгам.
Я отняла от лица платок и, горько вздохнув, положила ногу на ногу, подобрав под себя подол платья.
Но к сорока годам меня постиг злой рок:
Мой милый муж, Ганс Ле Деволь, скончался.
Он был охоч до карт – большой игрок.
И с долгом как-то раз не расплатившись,
Погиб от выстрела висок.
С моей маман соединившись.
А к сорока годам пришли большевики,
Сплотив вокруг себя лишь чернь, да грязь.
Поверь, деяния были их мерзки и велики.
Прошлись волной по нам, словно густая мазь.
Они обрушили дворец Царя,
Закрыли церковь на опушке,
Куда с семьей я, лоб хмуря,
Водила дочь свою – Сонюшку.
Забрали все что было у меня:
И кров, и жизнь, и веру.
Погибла я в начале января.
Не вырвавшись из их советского барьера.
Я облизнула губы, на которых осталась запекшаяся кровь, и вздохнула, отведя взор от своего собеседника. Удивительно, но за сто лет, я впервые кому-то рассказываю о своей жизни, не боясь быть выруганной за несдержанность. Я мизинцем вытерла уже настоящую предательскую слезу, которая неожиданно для меня появилась в левом глазу, и посмотрела на мужчину, внимательно слушавшего меня.
– Послушайте, мадам, вы не думали покинуть пределы своего поместья и... – я не дала договорить ему, залившись фальшивым смехом.
Ну что за вздор ты говоришь, мой милый друг.
Покинуть дом родной и выйти в новый свет?
Ты оглядись, одна ведь чернь вокруг.
Надеюсь знаешь ты, мой милый, мой ответ.
Я слишком хорошо знакома с вашим миром.
Поверь, успела я увидеть все ваши пороки.
Заплыли люди пошлостью и жиром.
И вовсе не желают знать истории уроки.
– Я познакомлю вас с моим очаровательным другом, который покажет вам новый мир. Не обязательно общаться с теми, кто вызывает в вас негативные эмоции. – сказал он и после небольшой паузы добавил. – В конце-концов вы же не сможете просидеть здесь всю вечность, рассматривая до боли знакомые интерьеры здания.
Я не хотела признавать свое желание наконец уйти отсюда. За девяносто четыре года, я изучила поместье вдоль и поперек, пользуясь своей бесплотностью. Я прочитала все книги, обшарила все тайники, даже успела воспользоваться странным аппаратом с цифрами, с помощью которого я слышала голоса других людей, которые, увы, чаще всего сквернословили в мой адрес, называя чокнутой.
– Прошу вас, мадам, идемте со мной. Вы всегда сможете вернуться обратно, если будете разочарованы и... – я сухим кивком вновь прервала его монолог и встала с кресла.
Пусть видит бог, что вы меня уговорили.
Уйти отсюда вовсе не желала я.
Однако будем мы считать что вы меня освободили.
В моем отчаянии меня же и кляня.
Идемте же, прошу вас, я вся ваша.
Пора увидеть этот новый мир.
И коли переполнится терпенья чаша.
Я буду знать на чьих костях устроить пир.
Не дожидаясь пока блондин последует со мной, я, воспарив, облетела трупы людей и вылетела наружу, радостно засмеявшись. Неужели я стала так слаба, что для того чтобы выйти наружу мне понадобилась помощь другого человека? В конце-концов, кто сказал что призраки должны быть привязаны к месту своей смерти?

5. Внешность.
Внешне Мари выглядит как типичная дама из высшего света Российской Империи. Правильные черты лица, широкие скулы и выражение застывшей усмешки на лице. Под нижней губой видна тонкая струйка запекшейся крови, от которой призрак не может избавиться. На шее виден глубокий смертельный порез от ножа, ставший для Мари фатальным. Предпочитает носить длинные платья и, непременным ее атрибутом, являются сережки из бирюзы в золотой оправе, с которыми она не расстается и после смерти.

6. Характер.
Мадам Мари имеет весьма непростой характер, в котором внутренняя незатейливая доброта никак не может проклюнуться сквозь почву надменного дворянского воспитания, которое уверенно берет верх. Она соблюдает свой моральный кодекс, который обязует ее не лгать и не вредить живым, пока они не проявят к ней агрессию. Аркеманн весьма сентиментальна и способна часами рыдать над трупом котенка, попавшего под колеса автомобиля, но вместе с тем останется безучастным при смерти взрослого человека. Гордая обладательница законопослушного злого мировоззрения. Надо отметить, что после ее становления призраком, и без того хрупкий разум женщины пошатнулся и она не вполне адекватно воспринимает мир, видя его с сильным фильтром XIX века.
7. Род деятельности.
Призрак. Спутница медиума Леонида Соколова.
8. Способности.
Будучи призраком, мадам Мари бесплотна и способна проходить сквозь большинство объектов. Единственное исключение, пока что, составила дверь в катакомбы под семейным поместьем, куда она проникнуть не смогла. Обладает телекинезом и способна перемещать небольшие объекты по собственному желанию. В материальной форме эта способность весьма сильно ограничена, в силу некоторых свойств призраков.
9. Артефакты/оружие.
–
10. Маскировка.
Мадам Мари способна становиться невидимой и неосязаемой, теряя связь с миром живых и становясь бесплотным призраком. Видеть ее способны лишь некоторые сильные медиумы и люди, обладающие соответствующей способностью.
11. Опыт на ролевых.
С длительными перерывами, в целом около двух лет.
12. Способ связи с вами
skype:russianretard
13. Откуда узнали о нашем форуме?
От Леонида Соколова.
14. Пробный пост

Отредактировано Мари Акерманн (2014-02-16 01:18:59)